Топливо, растущее на поле

Новый драйвер развития для российского агропрома

По оценкам агентства Mordor Intelligence, до 2027 года мировой рынок биотоплива будет расти на 7% ежегодно. Мировое ежедневное потребление биобензина в 2018-19 году превышало 1 млн баррелей. Хотя потребление традиционных бензина и дизеля после пандемии восстанавливается, напряженность в мире вызывает рост цен и сложности с поставками — а это провоцирует интерес к биотопливу. Сырьем для него служит агропродукция — это значит, что и аграрии из РФ могут попробовать стать участниками нового рынка.

Дмитрий Рылько

генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) в интервъю для поле.рф

— Тема развития производства биотоплива обсуждается уже очень давно, и я сам неоднократно в этих обсуждениях принимал участие. Однако к каким-либо значимым результатам в этом направлении у нас в стране пока никто не пришел. В момент взрывного роста интереса к биотопливу во всем мире у нас в стране никаких инициатив в связи с этим не возникло, и воспользоваться волной инвестиций, которая прокатилась по всему миру, мы не смогли. Затем появился Прогноз научно-технологического развития агропромышленного комплекса Российской Федерации на период до 2030 года, в котором говорилось, что производство биотоплива первого поколения, в том числе биоэтанола или биодизеля, не видится перспективным, так как растения для таких производств занимали бы посевные площади, на которых можно выращивать пищевые культуры. Биотопливо никак не стимулируетя со стороны государства, и примеров товарного производства биоэтанола или биодизеля в России мне не известно.

Как отмечает Дмитрий Рылько, биотопливо набрало актуальность прежде всего благодаря лучшей экологичности и снижению зависимости от присадок для повышения октанового числа бензина, которые вредны.

— Например, метил-трет-бутиловый эфир (МТБЭ), основная в России присадка для повышения октанового числа в бензине, запрещен во многих штатах США. При этом расход топлива от перехода на этиловый спирт не снижается, никакой экономии там нет. Но ценник на обычный бензин находится на уровне достаточном, чтобы биоэтанол был интересен в коммерческом плане. В России цены на топливо ниже, и рентабельность под вопросом. Есть также биодизель, который изготавливается из растительного масла, в наших широтах — прежде всего из рапса. Но и тут с экономической целесообразностью большой вопрос — литр солярки стоит дешевле литра растительного масла.

Гипотетически биотопливо могло бы стать заметной статьей экспорта для России. Но ситуация складывается так, что в экспортные перспективы верится слабо. Потенциальный покупатель номер один — это Европа, которая стремится сократить зависимость от поставок из России. Поставки же другим крупным потенциальным покупателям, например в Китай, сопряжены с логистическими сложностями.

Перспективы биодизеля напрямую зависят от спроса

Сергей Тучин

генеральный директор Ассоциации производителей и переработчиков рапса «РАСРАПС» в интервъю

— Действительно, рапс, рапсовое масло, является одним из наиболее популярных видов сырья для биотоплива. Но, с другой стороны, само рапсовое масло — пищевой продукт и достаточно ценный: по степени полезности не уступает оливковому. И в том же Евросоюзе оно также используется как пищевое. В Европе выращивается порядка 6 млн гектаров озимого рапса, но основной производитель рапса — это Канада. В Канаде яровой рапс выращивается на площади порядка 9 млн гектаров. Их годовой объем производства — порядка 20 млн тонн. И если говорить о перспективе участия российских производителей рапса в производстве биодизеля, необходимо по крайней мере оценить потенциальную емкость рынка, понять, какое количество сырья необходимо производить для того, чтобы обеспечить загрузку перерабатывающих предприятий для производства компонентов биотоплива.

Да, безусловно, рапс в России стал третьей по популярности масличной культурой за последние 10 лет, после подсолнечника и сои. В прошлом году нас было произведено 4,5 млн тонн при общей посевной площади 2,3 млн гектаров, то в этом году прогнозы не такие радужные из-за засушливых погодных условий в Сибири — а Сибирь является основным регионом производства рапса в стране. В этом году, по различным прогнозам, урожайность и валовой сбор будет ниже из-за неблагоприятных погодных условий. Предварительный прогноз этого года — менее 4 млн тонн. Общая посевная площадь также снизилась из-за неблагоприятной конъюнктуры рынка, так как значительно снизилась цена на товарный рапс на внутреннем и мировом рынках. К тому же сейчас действуют ограничения экспорта товарных маслосемян рапса до 31 августа (за исключением стран ЕАЭС и Забайкальского погранперехода, в Китай). Потенциал увеличения, причем кратного, посевных площадей рапса у нас, безусловно, есть. Опыт Канады показывает, что всего в трех провинциях Канады на 9 млн гектаров производится около 20 млн тонн. Канада является крупнейшим экспортером рапса. И тем не менее они столкнулись с тем, что сейчас существует некоторое ограничение и на возможности экспорта канадского рапса в КНР, поэтому сейчас Канада задумывается в направлении создания перерабатывающих мощностей, которые позволили бы использовать рапсовое масло на технические цели, в том числе как компоненты для биотоплива.

Как считает Сергей Тучин, объемов производства рапса в России на текущий момент недостаточно, чтобы серьезно обсуждать возможность использования рапсового масла для производства биодизеля.

— Также следует иметь в виду, что для производства рапса в технических целях в серьезных объемах нужны специальные сорта, и возникает вопрос обеспечения сортового ресурса. В текущих условиях рапсовое масло идет на экспорт в основном на пищевые цели, в Китай. Теоретически можно для производства биодизеля использовать и отработанное пищевое масло — например, фритюрное. И тем не менее сегодня возможности по производству биотоплива из рапсового масла видятся исключительно локальными, для решения каких-то конкретных задач.

Вместе с тем, эксперт подчеркивает перспективность направления как такового: «В целом очевидно, что на сегодня резкое переключение на производство из рапсового масла биотоплива вряд ли возможно. Однако если на внешних рынках возникнет серьезный спрос на биодизель, наш потенциал может быть огромным. Рапс отлично произрастает в северных широтах, и Сибирь в плане транспортной доступности близка к основному потенциальному импортеру — Китаю».

АПК или нефтянка?

Алексей Аблаев

президент Российской биотопливной ассоциации

— Биотопливо как промышленная биотехнология с использованием возобновляемого сырья направлена — по крайней мере сейчас — не на замещение нефти, это второстепенная задача. Первостепенная же — убрать с рынка излишки продукции агропрома.

Во многих развитых в плане сельского хозяйства странах наблюдается переизбыток производства сельхозпродукции, и для тех ее видов, что торгуются на бирже (commodities), это плохо. Производство биотоплива используется как способ увеличения рынка внутренней переработки зерна или другого сельхозпродукта. Это позволяет снять с рынка излишки кукурузы в США, а в Бразилии, к примеру, — контролировать цены на сахар. Если они опускаются слишком низко, правительство может, например, увеличить у себя в стране обязательный процент содержания биотоплива с 22% до 27%. Объемы переработки немедленно растут, цены на сахар — тоже. В США до запуска программы биотоплива цена на кукурузу была очень низкой, так что американское правительство было вынуждено выкупать эту кукурузу по цене выше рыночной, чтобы фермеры не разорялись. То же самое в Европе, но там сельхозпродукция не выкупалась по цене выше рыночной, а просто субсидировался отказ от выращивания тех или иных культур.

В России сейчас стала актуальной эта же проблема. Урожай зерновых у нас в прошлом году составил 157 млн тонн, в текущем, судя по всему, будет сравнимый урожай, то есть очень высокий. Внутреннее потребление у нас составляет примерно 80 млн тонн, это с учетом кормов для животных. И, по сути, у нас актуальна та же самая проблема: рынок будет затоварен зерном даже при всем имеющемся экспорте. Это ведь довольно сложно — продать 50–60 млн тонн зерна. И особенно в удаленных от портов регионах, таких как Сибирь, Алтайский край, Поволжье — там цена на зерно низкая, и как раз производство биотоплива могло бы эту цену регулировать, создавая внутренний спрос там, где он нужен.

По словам Алексея Аблаева, высокие цены на нефть, конечно, тоже влияют на востребованность биотоплива, но в гораздо меньшей степени, потому что себестоимость биотоплива сравнима с себестоимостью бензина, так что биотопливо в целом не способ экономии. «Оно помогает разнообразить источники топлива, да, но оно не сильно помогает уменьшить ценник на топливо для компаний, для населения, — говорит эксперт. — Я подозреваю, что если бы бензин в США был дешевле, то производить биотопливо было бы совершенно нерентабельно».

— Да, в цене на бензин в большинстве стран мира много налогов, это важный источник средств для госбюджета. Но излишки зерна, влекущие падение закупочных цен, а затем и разорение фермеров, которых правительству приходится поддерживать, чтобы этого не допустить, — это ведь тоже нагрузка на бюджет. И решение в виде развития отрасли биотоплива кажется более оптимальным для страны в целом: нефтедобывающая промышленность вряд ли сколько-нибудь значительно пострадает от введения внутри страны, например, обязательного содержания биоэтанола в бензине на уровне 10%, например, особенно с учетом того, что основная часть доходов отрасли лежит в области экспорта. А сельское хозяйство от такой меры значительно выиграло бы. И экономика страны в целом — тоже, так как вложенный рубль в АПК создает намного больше рабочих мест, чем тот же рубль — в нефтянке.

Мало того, современный процесс производства биотоплива дает, помимо самого этанола, много полезных вещей. Мы забираем из зерна только крахмал, который в принципе является самой бесполезной его частью. Остается протеин из зерна и оболочки, а это хороший корм для животных. Многое зависит, конечно, от процесса переработки. Если мы используем обычный процесс, так называемый «сухой», то у нас на выходе всего три компонента — этанол, углекислый газ и барда, сухая барда, которая и является востребованным компонентом корма для животных, так как там много протеина. Более сложный процесс, «мокрый», подразумевает, что мы сперва разделяем все компоненты, отделяем крахмал, оболочку зерна и клейковину. Клейковина — это хороший экспортный товар.

По словам Аблаева, одна из наиболее критических проблем сектора биотоплива — в невнятном регулировании.

— Биоэтанол сейчас можно делать. Но, с точки зрения акцизов, есть странности: товар является подакцизным, хотя акциз нулевой. Соответственно, все сложности в части оформления и сопровождения этого товара остаются на месте — он же подакцизный. Пока ни одного биоэтанольного завода «в чистом поле» не строят. Основных причин две. Во-первых, упомянутые сложности с регулированием: по многим моментам законодательство неоднозначно, и каково будет реальное правоприменение, заранее никто предсказать не возьмется, это своего рода «серая зона». И второе: тот факт, что себестоимость этанола — она на грани, то есть с бензином прямо конкурировать, без мер со стороны государства по установлению обязательного содержания биоэтанола в бензине, как минимум очень трудно. Если бы такие нормы были введены, это создало бы искусственный рынок. Да, за счет некоторого сокращения внутреннего потребления продуктов нефтяной отрасли. Но в целом ведь общая «полезность» экономики вырастает.