Илья Ступин

Частных инвестиций в сельском хозяйстве - животноводстве, птицеводстве, растениеводстве - могло бы быть гораздо больше. Для этого нужна комплексная правительственная программа поддержки аграрного бизнеса. У министра сельского хозяйства Алексея Гордеева есть предложения на этот счет. О некоторых из них он рассказал в интервью "Эксперту".

- Идея форсированного развития животноводства в стране недавно обсуждалась на заседании президиума Госсовета в Элисте, посвященном развитию сельского хозяйства. Почему именно на этом направлении вы акцентируете свое внимание?

- Потому что отечественные производители не успевают за потребностями населения в мясной продукции. Предложение отстает от спроса, поэтому и цены на мясо растут. Эту проблему надо решать. И при этом избавляться от импортной зависимости. На протяжении последних двенадцати лет на российский рынок запускалась субсидированная западная продукция по демпинговым ценам. В результате сегодня в балансе потребления мясной продукции около 32 процентов приходится на импорт. Мы очень зависим от внешней конъюнктуры: колыхнулся рынок на Западе, подорожала там свинина на 40 процентов - и у нас цены выросли, правда, на 20 процентов. Парадоксальная складывается ситуация: при огромном потенциале развития собственного производства в прошлом году страна закупила зарубежного продовольствия более чем на 10 миллиардов долларов. Сделав ставку на животноводство, мы рассчитываем сбалансировать развитие этой отрасли с более продвинутым растениеводством. Прошлогодний урожай позволил нам полностью закрыть внутренние потребности в продовольственном зерне, обеспечить хозяйства комбикормами, сохранить объемы экспорта на уровне 8 миллионов тонн. Потенциал зернового производства необходимо использовать для развития животноводства.

- Каким образом правительство намерено поддерживать животноводческие проекты?

- Разработан целый комплекс мер. Во-первых, это инструменты таможенного регулирования: ограничение импорта мяса посредством установления квот. Сейчас, напомню, действуют квоты, установленные до 2009 года. Во-вторых, кредитная политика: субсидирование процентных ставок, предоставление долгосрочных кредитов, поддержка конкретных крупных инвестиционных проектов в области животноводства, развитие лизинговых схем. В-третьих, налоговая политика. Например, освобождение от налогов на семь-десять лет производителей мяса говядины. Надо отдавать себе отчет в том, что животноводство инерционно. Чтобы выйти на прибыль в производстве свинины, требуется как минимум три-четыре года. С говядиной еще сложнее - семь-восемь лет.

- Не могли бы вы остановиться на каждом из этих механизмов в отдельности?

- Весь комплекс этих мер - не что иное, как составные части частно-государственного партнерства. Многие под этим термином подразумевают взаимодействие государства с конкретной компанией при реализации отдельных инвестиционных проектов. Но я бы смотрел шире: мы должны увязать все звенья. Вот, например, мы в прошлом году ввели пятилетние квоты на импорт мяса. И таким образом выступили партнером бизнеса, облегчили ему задачу инвестиционного прогнозирования. Лизинг техники, оборудования, племенного скота - еще один вариант такого партнерства. Или субсидирование процентных ставок по кредитам. Поясню: мы намерены компенсировать из федерального бюджета две трети процентной ставки, удешевляя таким образом кредиты. По налогам есть конкретные предложения. Сейчас в сельском хозяйстве два механизма налогообложения. Это единый сельхозналог, который упрощает налоговую нагрузку. На него перешли 55 процентов средних и мелких сельхозпредприятий. Крупнотоварные предприятия облагаются примерно по той же схеме, которая применяется в других отраслях, но только освобождаются от налога на прибыль. С 1 января следующего года предполагалось его ввести в размере 6 процентов. Но мы предлагаем не торопиться и пролонгировать нулевую ставку налога на три года, чтобы поддержать агробизнес. Я уверен, что если весь комплекс мер будет одобрен правительством, то они позволят привлечь масштабные инвестиции в животноводческие проекты.

- Каков в таком случае механизм предоставления льготных кредитов и заложены ли в бюджет средства на субсидирование процентных ставок?

- Деньги заложены. На следующий год в бюджете эта сумма составит около 7 миллиардов рублей. Что же касается механизмов льготного кредитования, то их может быть несколько. Во-первых, возможно предоставление коротких кредитов, которые необходимы для проведения сезонных работ в течение одного года. Для них установлен свободный режим, так называемый заявительный порядок. Более долгосрочные ресурсы - на восемь лет - планируем предоставлять на тендерной основе. Мы объявим, что государство поддерживает создание таких-то животноводческих комплексов, которые соответствуют таким-то критериям. Скажем, по поголовью, объему производства мяса, стоимости проекта. Соответствующие кредитные намерения, прописанные в договорах с банками, мы будем фиксировать и поддерживать в автоматическом порядке. Таким образом мы будем стимулировать создание крупных, современных животноводческих хозяйств.

- То есть в развитии животноводства вы намерены опираться на крупные агрохолдинги?

- Не это главное. Важно, чтобы производители были эффективными, привносили новые технологии, современный менеджмент. Теоретически ими могут быть и личные подворья, и фермеры. Но если мы говорим о товарном рынке, а тем более о позиционировании нашей страны не только как производителя, но и как продавца - с перспективой выхода на внешние рынки, - то в этом случае основными игроками должны быть крупные компании. Агрохолдинги, многопрофильные хозяйства. Может быть, большие кооперативы фермеров. Например, в Новой Зеландии проблема взаимоотношений между мелкими собственниками и крупными производителями была решена таким образом. Пять лет назад там объединились в крупный кооператив четыре тысячи фермеров - производителей молока. И они стали работать на крупный завод по переработке сырья. Сегодня этот завод является крупнейшим производителем, который входит в десятку крупнейших в мире и экспортирует около 90 процентов своей молочной продукции. То есть, с одной стороны, фермер является собственником, пайщиком огромного завода. С другой стороны, он - часть конвейера. Ему говорят: ты должен произвести столько-то молока в год по такой-то цене. Сбыт гарантирован, предпринимателю остается только оптимизировать издержки.

- У нас такая схема возможна?

- В пределах регионов тоже могут создаваться подобные кооперативы, и государство могло бы стимулировать этот процесс. Но, скорее, это могли бы быть кооперативы кредитного характера или кассы взаимопомощи. Например, не надо каждому фермеру иметь мощный трактор, сеялку или комбайн. Это слишком накладно. Куда проще скинуться и купить технику сообща.

- Нынешние агрохолдинги отвечают вашим критериям эффективности?

- Да, в большинстве своем это эффективные компании. Сейчас в стране насчитывается порядка тридцати агрохолдингов, некоторые из них обрабатывают порядка трехсот тысяч гектаров пашни. Как правило, такие структуры имеют замкнутые цепочки управления - от поля до прилавка. Это позволяет им хорошо чувствовать рынок. В то же время мелкотоварному хозяйству порой трудно сориентироваться, спрогнозировать и понять, что там, на рынке, происходит. Возникает много посреднических цепочек. Другое преимущество крупных холдингов - их кредитоспособность. Благодаря наличию промышленных активов они могут брать большие кредиты и направлять их на реализацию новых сельскохозяйственных проектов. Фермерам взять кредит гораздо сложнее. Кроме того, внутри крупного формирования справедливо распределяется добавленная стоимость, все звенья цепочки заинтересованы в исходном сельскохозяйственном производстве - в источнике сырья. Вертикальная интеграция позволяет оптимизировать многие процессы. Любой переработчик заинтересован в стабильной сырьевой базе, а оптовое звено - в стабильности качества продукции.

- Таким образом, крупные компании тоже смогут рассчитывать на господдержку?

- В сельском хозяйстве все игроки рынка зависят от государственной экономической политики. К сожалению, этого зачастую не понимают экономисты и политики, которые с сельским хозяйством знакомы лишь понаслышке. Для игроков рынка большое значение имеют правила, которые устанавливаются государством на долгосрочный период. В любой стране мира сельское хозяйство - это самый регулируемый сектор. Во-первых, потому, что здесь высокие риски - природно-климатические, конъюнктурные. Представьте, вы посеяли зерно, но спрогнозировать, какой получите урожай, невозможно. Пятьдесят миллионов тонн? Сто? Когда большой урожай - низкие цены на зерно. Когда маленький - наоборот, высокие. У государства должен быть инструмент нивелирования последствий от таких перепадов. Во-вторых, сельхозпроизводители имеют дело с живым товаром. Молоко на склад не положишь, нужен гарантированный сбыт. Однако пока у нас разбалансированы межотраслевые отношения. Зачастую молокозаводы пользуются своим монопольным положением и диктуют производителям сырья собственные правила игры. Еще одна проблема - длительные сроки окупаемости вложений. В нынешних условиях вкладывать на восемь-десять лет большие деньги, иметь рентабельность 15 процентов и радоваться этому многим непривычно.

- Вы обещаете инвесторам стабильность и государственную поддержку. Но в то же время ваши коллеги из правительства зачастую действуют в обратном направлении. Например, недавно Федеральная антимонопольная служба (ФАС) неожиданно обвинила компанию "Русагро" в нарушении антимонопольного законодательства и необоснованном пользовании налоговыми льготами, которые были предоставлены инвестору правительством Белгородской области. Как бы вы это прокомментировали?

- Действительно, споры о степени участия государства в поддержке сельского хозяйства, да и других отраслей, возникают в правительстве регулярно. Один мой коллега год назад меня спрашивал: зачем мы пытаемся удержать цены на зерно? Мол, пусть булка хлеба стоит сто рублей. Как это будет здорово: все бросятся зерно производить. Ну бросятся, а дальше что? В следующем году из-за перепроизводства они будут вынуждены продавать хлеб по пять рублей. И кто в таком случае будет в этот бизнес вкладывать? То густо, то пусто. Когда мы начали проводить зерновые интервенции, я политически очень рисковал. Напомню, что излишнее давление на зерновой рынок или, наоборот, возникновение дефицита зерна мы предлагали нивелировать за счет государственных товарных или закупочных интервенций. Но, к счастью, этот механизм поддержал президент, хотя некоторые коллеги из правительства этому противились. В прошлом году мы провели товарные интервенции. И если бы у государства не было зерна в резерве, то булка хлеба и стоила бы сто рублей. Однако мы спрогнозировали развитие ситуации и начали продажи в феврале, продав полтора миллиона тонн зерна. Сбили таким образом накал страстей.

- Но при этом многие участники рынка жалуются на отсутствие внятного механизма проведения интервенций.

- Мы готовы зерновые интервенции проводить регулярно, но деньги не перечисляют по полгода. То один чиновник не завизирует документы, то другой. Недавно вышло решение правительства, но возникло особое мнение агентства по имуществу. Признаюсь, иногда вообще трудно понять, кто за что отвечает и где центр принятия решений. Мнений много, советов еще больше, а ответственных не найдешь. Теперь что касается антимонопольной службы и ее претензий. Мне кажется, что ФАС лучше бы заниматься регулированием естественных монополий, которые реально душат экономику. Что же касается "Русагро", то в данном случае требования антимонопольной службы носят формальный характер. Если же говорить об экономической стороне дела, то они вредны. Власти Белгородской области создают все условия инвесторам. Правительство внесло проект федерального закона об особых экономических зонах, в котором обещает инвесторам, готовым инвестировать более 10 миллионов долларов в развитие проектов, налоговые льготы. А тут Сбербанк и "Русагро" вкладывают около 100 миллионов евро. И их надо активно поддерживать.

Есть еще одна наболевшая тема: утверждения некоторых представителей Центробанка России о том, что в росте инфляции виноваты цены на мясо. Такие реплики можно однозначно квалифицировать как непрофессиональные. С таким же успехом я мог заявить, что сокращение поголовья крупного рогатого скота в стране произошло из-за прошлогоднего банковского кризиса.

- Насколько мне известно, вы возлагаете большие надежды на скорое принятие Госдумой закона "О развитии сельского хозяйства и продовольственных рынков". Почему?

- Этот закон призван стать паспортом агропродовольственной политики. В нем государство определит, какие риски оно разделит с бизнесом, как будет регулироваться рынок, какие механизмы поддержки будет применять и какие гарантии инвесторам предоставит. Этот документ должен закрепить права и полномочия Минсельхоза, его ответственность, зафиксировать права бизнес-сообщества, а также функции, которые будут переданы саморегулируемым организациям. Это создаст предпосылки для возникновения подлинного частно-государственного партнерства. К тому же становление саморегулируемых организаций позволит сбалансировать развитие разных подотраслей: мясного животноводства, птицеводства. Я вот предупреждаю птицеводов: будьте осмотрительны. В этой отрасли уже сформировались два-три десятка ведущих компаний - им и карты в руки. Объединитесь, скоординируйте усилия. Иначе рано или поздно в этом сегменте возникнет перенасыщение. Нельзя инвестировать только в птицу, в свиноводство и другие отрасли животноводства тоже надо вкладывать.

- А есть ли, на ваш взгляд, в сельском хозяйстве подотрасли, которые не нуждаются в господдержке?

- Есть. В некоторых областях аграрного сектора участие государства может быть сведено к минимуму. По крайней мере сейчас. Например, в последние годы выгодно было производить маслосемена и растительное масло. Поля активно засевались подсолнечником. Такие производства уже можно не поддерживать. У нас пошел уже пересев подсолнечника, а это вредит земле.

- Вы много говорите о господдержке, но очень мало об экономических стимулах инвестирования в сельское хозяйство.

- Около 46 процентов объема потребительского рынка приходится на продовольствие, а это примерно 2,5 триллиона рублей - только по официальным подсчетам. Колоссальные обороты. Разве этого стимула не достаточно?